Симферополь – В комитете «госсовета» Крыма по вопросам законодательства, который возглавляет известный своей политической всеядностью депутат Ефим Фикс, состоялось так называемое «нулевое чтение» законопроекта о государственной поддержке некоммерческих организаций. Таким образом, весь возможный спектр общественных организаций, по примеру России, в Крыму делится властью на два больших и враждующих лагеря: организации с ярлыком «иностранный агент», которым не светит даже улыбка российского государства и которых загодя и давно уже заклеймили «грантоедами», и лагерь прикормленных и послушных НКО.
Разработкой «дорожной карты» для формирования послушных власти НКО в России поручили заниматься Общественной палате. Аналогично в Крыму ее «председатель», сам в прошлом журналист, выступавший при Украине против России и против русских политических организаций, Григорий Иоффе с беспримерным рвением стремится быть более русским, чем сам Путин. Постоянной мишенью его критики являются так называемые грантоеды, то есть организации, «служащие интересам Америки». Значит пророссийские политические организации, не раз замеченные в финансовых скандалах с Москвой, в том числе и сам Иоффе, за год работы в Верховной Раде задекларировавший доход в миллион гривен, служили и служат Москве за «спасибо»?
При этом критики «грантоедов» умышленно скрывают тот факт, что демократические НКО тратят деньги не на зарплату и не на наживу, а на реализацию своих уставных задач по укреплению прав и свобод граждан, прав человека, укрепления и развитие демократии, развитие культуры, гармонизацию межнациональных отношений. А действительные грантоеды из политических российских организаций используют финансирование из Москвы как раз на противоположные цели – на укрепление диктатуры власти, доминирование одной национальности, противодействие общечеловеческим ценностям. Это принципиальная разница.
По мнению бывшего журналиста Иоффе (см. «Крымские известия» за 17.09.2014), «враги «Крымской весны» критикуют выборы не ради улучшения жизни, а потому, что им за это платят», а, по мнению самой редакции «Крымских известий» (см. номер за 24.06.2015), «грантоеды не могут говорить правду, поскольку заокеанские хозяева платят им за ложь». Сам же Иоффе демонстрирует своеобразное, мягко говоря, понимание демократии, утверждая (см. «Крымские известия» за 01.07.2014), что «управляемая демократия лучше, чем «майданный» хаос без берегов».
Так вот новый «законопроект», который внесен лично «главой Крыма» Сергеем Аксеновым, направлен именно на то, чтобы, осудив «иностранных агентов», подкармливать провластные НКО. Хотя такой подход противоречит всем принципам гражданского общества и самой сущности понятия «третий сектор», но в России, принявшей законы об «иностранных агентах», такие мелочи никого не беспокоят. Главное – не допустить «майдана» и «цветной революции», принципиальной критики власти и, тем более, протестных движений. А для этого надо допускать к существованию и подкармливать только послушные, хотя именно от этого они и становятся «липовыми», НКО.
НКО пожарных, наркоманов, спасателей и филиал собеса?
читать дальшеПодход прост и примитивен, как пареная репа. И создатели «закона» этого не скрывают. Поэтому «законопроект» написан настолько не квалифицированно, что, с точки зрения мировых норм организации и поддержки «третьего сектора», вообще не выдерживает критики. Во-первых, даже в законе России «О некоммерческих организациях» нет разделения на социально ориентированные и не социально ориентированные НКО. Крым же пожелал вообще отрешиться от любых НКО, кроме «социально ориентированных», притом что критериев для определения социально ориентированных ни сам «законопроект», ни другие «законы» не содержат. Это значит, что качество НКО будет определяться чиновником на свое усмотрение, которое будет и пристрастным, и непрофессиональным, и коррупционным.
Ответить на этот вопрос могла бы помочь статья 5 «законопроекта», где перечислены виды деятельности НКО, которые Крым хочет отнести к «социально-ориентированным». Но эта «чудесная» статья показывает: насколько Россия отличается от цивилизованных государств, настолько и крымское представление об НКО отличается от цивилизованной мировой практики. К НКО этот «законопроект» относит такие виды деятельности, какими те никогда не занимались, и пытается переложить на них задачи, за которые отвечают сами органы власти. Так, к видам деятельности НКО отнесена «социальная поддержка» граждан, видимо, кто-то представляет себе НКО как часть собеса. Пункт 2 вообще чудо: «подготовка населения к преодолению последствий стихийных бедствий, экологических, техногенных или иных катастроф», а также пункт 3 – «оказание помощи пострадавшим в результате» таких бедствий; видимо, НКО мыслится авторами как филиал МЧС.
К видам деятельности НКО относятся и «охрана и содержание… объектов и территорий, имеющих историческое, культовое, культурное или природоохранное значение и мест захоронений», хотя «охрана и содержание» всегда обеспечиваются собственниками таких объектов, а НКО не могут быть их владельцами.
Крымский «законодатель» хочет вменить НКО и такие странные для них виды деятельности, как «профилактика социально опасных форм поведения граждан» (п. 7), «участие в профилактике и (или) тушении пожаров и проведении аварийно-спасательных работ» (п. 14) (для чего же дублировать все функции МЧС? – КР), «социальная и культурная адаптация и интеграция мигрантов» (п. 15), «мероприятия по медицинской реабилитации…» наркоманов (п. 16). Для чего же целые службы в МВД и МИД? Почему НКО должны дублировать их, а не заниматься свойственными им видами деятельности?
С другой стороны, перечисление в «законопроекте» фиксированного числа видов деятельности НКО представляет собой попытку искусственно ограничить спектр их деятельности. Ведь никто не в силах ни предвидеть, ни предвосхитить возникновение какой-нибудь уникальной и чрезвычайно полезной и эффективной для общества НКО, и если она не подпадет под квалификацию «закона», то ее деятельность и ее результаты будут искусственно ограничиваться.
Вместо гранта – подачка от власти
Еще большее удивление вызывают статьи 7 и 8 «законопроекта» о формах поддержки НКО со стороны крымской власти. В нем нет даже слова «гранты», и, вопреки всей международной практике, крымская власть хочет поддерживать НКО не грантами, а путем выделения им… субсидий из бюджета. И это вообще сущность «третьего сектора» в Крыму переворачивает с ног на голову! В связи с этим «законопроект» и не предусматривает, с одной стороны, ни разработку органами власти программ для финансовой поддержки, ни объявление ими конкурсов, а с другой стороны, соответственно, не предусматривает ни конкурс проектов для некоммерческих организаций, ни их экспертную оценку, ни порядок их реализации и отчетности. Спрашивается – на основании чего же НКО будут выделяться субсидии? За красивые глаза?
Сущность гранта в том, что он является средством для реализации проекта, а сущность субсидии – это подача милостыни бедняку со стороны богача. Субсидия НКО – это подачка от власти.
В связи с тем, что НКО выделяется не грант, а субсидия, в «законопроекте» кардинально меняется отчетность и контроль. Так, уже не НКО обязана подать «субсидиедателю» отчет о выполнении проекта и опубликовать его, а… отчеты публикует сам некий «уполномоченный орган». Он же направляет в органы власти «информацию о состоянии, проблемах и перспективах деятельности социально ориентированных НКО». Более того, этот орган наделяется правом проверять НКО полностью по всем видам деятельности от «а» до «я», хотя в мировой практике грантодатель может проверить исключительно отчет по реализации проекта, для которого получен грант, и не может касаться других видов деятельности НКО.
Более того, «законопроект» предусматривает такой вид «поддержки», как «льготы по налогам». Но позвольте, речь-то идет о некоммерческих организациях! Откуда налоги? Во-вторых, НКО, как правило, не имеют доходов, и поэтому чем они будут платить налоги?
«Законопроект» (ст. 14) предусматривает «методическое обеспечение» муниципальных органов власти по работе с НКО, что говорит о том, что предлагаемая диковинная система работы с «третьим сектором» будет выстроена сверху донизу. В то же время все бюджеты в таком случае должны иметь статьи на поддержку НКО. Стоит ли говорить, что, во-первых, ее смогут получить только приближенные к власти НКО, и во-вторых, что «законопроект» закладывает мощный коррупционный посыл для всех органов власти снизу доверху.
Министерство по делам НКО?
Таким образом, «законопроект» как бы создает «министерство по делам НКО», которое шефствует над частью приближенных к власти НКО, субсидирует их на свое усмотрение, проверяет до ниточки, карает или милует, указывает, чем им заниматься, как именно, и сам же отчитывается об этом. Таким образом, «законопроект» формирует в Крыму не цивилизованный «третий сектор», не цивилизованное гражданское общество, а нечто наподобие «приводных ремней» власти в области гражданской инициативы. Есть партии, есть профсоюзы, есть творческие союзы, ну, вот будут теперь и «привязанные» НКО.
В Крыму зарегистрировано 1517 некоммерческих общественных организаций. Это чрезвычайно мало. Ранее в справочниках по «третьему сектору» в украинском Крыму насчитывалось больше 20 тысяч всевозможных НКО. Но крымским законодателям больше и не нужно, они и «законопроект» попытались написать так, чтобы самим своей волей создать и прокормить только нужные НКО.
Качество этих организаций газета «госсовета» «Крымские известия» оценивает заведомо низко: «Хорошо известно, что из общественных организаций реальную деятельность ведут только 3-5%, но гранты, как правило, хотят получать все». Хотя практика международных организаций, уже много лет занимающихся донорством и технической поддержкой НКО, в том числе и в Крыму, чем активно пользовалось «старое» крымское правительство, бывшее в недалеком прошлом самым крупным «грантоедом», не подтверждает эту оценку. Согласно их выводам, уставные задачи успешно выполняют не менее 80-90% НКО, а срывы случаются, как правило, в незначительном количестве либо у заведомо подставных, либо допустивших серьезные ошибки в своей деятельности организаций, что бывает довольно редко.
Крымский «госсовет» – «законодатель» молодой и неопытный, а донор и вообще никакой, поэтому разработчики «законопроекта» боятся случайно оказать поддержку не тем, кто им будет служить. Чтобы обезопасить себя и окончательно «привязать» НКО к своим интересам, они выдумывают диковинные формы контроля, которые применять в демократическом обществе просто несолидно. Например, в «законопроекте» проводится норма о создании некоего реестра «социально ориентированных некоммерческих организаций – получателей поддержки» (ст. 13). А в общественное сознание вкладывается тезис: если ты НКО «социально ориентированное», то получай деньги и поддержку от власти, а если нет – то извини. Фактически «законопроект» предусматривает создание коррупционной полукриминальной системы подкормки приближенных «субсидиеедов», для которых даже не предусмотрена ни отчетность, ни ответственность не только за использование денег, но и за реализацию уставных задач, поскольку не предусматривает разработку основы основ – проектов.
Понятно, что стоит власти составить такой реестр, то есть искусственно ограничить количество и качество соискателей не только субсидий, но требующих поддержки в любой форме, а также исключить из реестра любую мало-мальски сомнительную или не понравившуюся чиновнику организацию, и она никогда не получит для реализации своих уставных положений ни гроша. Это и есть «управляемая демократия», по мнению нынешних крымских «законодателей», хотя на самом деле это вообще не демократия, но они к ней никогда и не стремились, а слово это употребляют только для красоты. Реестр в представлении «законодателя» – это некое досье на каждую НКО, в котором учитывается все, в том числе «информация о нарушениях», допущенных НКО.
Кроме «реестра», на «слушаниях» также шла речь и о необходимости некоего «общественного контроля». По всему видно, что «законодатели» пытались выдумать еще какую-то форму ограничений и притеснений для НКО, но фантазии у них оказалось мало, и они ограничились утверждением, что «пока неясны его механизмы», и оставили это вопрос на будущее.
При всех перечисленных фактически «злоупотреблениях» в сфере НКО со стороны будущего «закона», все же самым большим его недостатком является его недемократический, административный характер и принципиально ошибочный подход. Авторов не беспокоит, что в мире поддержку НКО практикуют не государства за счет бюджета, а преимущественно всевозможные фонды и неправительственные финансовые организации, в том числе международные.
С другой стороны, выписывая закон «о государственной поддержке» НКО, «госсовет» умышленно или по неопытности тормозит формирование в Крыму атмосферы и практики благотворительности и донорства на принципах независимости и демократии. В такой ситуации НКО, получившая поддержку не от органа власти, а от любой донорской организации, уже будет вызывать подозрения, а вся система благотворительности и донорства, технической поддержки будет разделена на лагерь «своих» и лагерь «чужих».
Если бы «госсовет» Крыма был действительно демократическим органом власти, он бы разрабатывал закон не о «прикормке послушных НКО», не о выделении «субсидий», а об условиях и принципах формирования системы благотворительной и донорской деятельности и поддержке ее развития. Она была бы обязательно на конкурсной основе, имела бы программный характер, предусматривала бы конкурс проектов и выделение не субсидий, а грантов. И тогда, если допустить, что такой закон они смогли бы разработать качественно и эффективно, система НКО в Крыму могла бы получить в десятки раз большую поддержку, чем «подачки от власти». Но это невозможно в принципе, потому, что противоречит самому мировоззрению российской административной системы и принципам оккупационной власти Крыма.
Артур Воронин, экономический обозреватель